Экономическая нестабильность – период, когда финансовые риски объективно возрастают, а потребность в слаженном функционировании защитных механизмов прав потребителей финансовых услуг становится особо актуальной. На развитие указанных механизмов направлена утвержденная Правительством Российской Федерации Стратегия государственной политики в области защиты прав потребителей на период до 2030 г., предусматривающая в качестве приоритетного направления государственной политики разработку специального нормативного правового акта, посвященного распространению процедуры медиации в целях урегулирования споров, возникающих в сфере защиты прав потребителей. При этом существующее в Российской Федерации правовое регулирование медиативных процессов не позволяет эффективно реализовать весь потенциал медиации для разрешения споров. Таким образом, имеется необходимость в ее научном исследовании, особенно в свете современных тенденций функционирования национальных финансовых институтов.
Цель исследования – определение проблемных аспектов регулирования медиативных правоотношений, а также формулирование предложений по совершенствованию организационно-правовых основ медиации как перспективного инновационного механизма защиты прав потребителей финансовых услуг.
Основными методами исследования, позволившими охарактеризовать особенности правового регулирования медиации как альтернативного судебному и административному способам защиты прав потребителей финансовых услуг, а также сформулировать предложения о совершенствовании правового регулирования медиативных процедур – в целом, и медиации с участием потребителей финансовых услуг – в частности, стали общенаучные методы познания (анализ и синтез, обобщение и аналогия), философский метод диалектического познания, специальные методы технико-юридического и сравнительно-правового анализа.
В результате проведенного исследования обоснована необходимость совершенствования правового регулирования медиации в целом, и в том числе – медиации по спорам о защите прав потребителей финансовых услуг, для чего предлагается: 1) установить обязательную систему саморегулируемых организаций (СРО) для объединения медиаторов, как субъектов профессиональной деятельности. Ведение реестра и контроль деятельности СРО медиаторов возложить на Министерство юстиции РФ; 2) предусмотреть в процессуальных кодексах норму об обязательной информационной беседе участников конфликта с медиатором по категориям споров, по которым действующим законодательством установлено применение обязательного досудебного претензионного порядка; 3) дополнить регламенты органов исполнительной власти разделами о медиации; 4) разработать и утвердить единую программу подготовки медиаторов, с учетом профессиональных стандартов и федеральных государственных образовательных стандартов; 5) предусмотреть обязанность Банка России размещать списки медиаторов на своем сайте; 6) установить ответственность финансовых организаций за нарушение принципа добровольности медиации и навязывание потребителям финансовых услуг «карманных медиаторов». Наряду с этим, повышению востребованности медиации будет способствовать обобщение позитивного опыта ее применения по различным категориям споров, в форме Кодекса лучшей практики. 

Целью работы выступает анализ проблематики административно-правового регулирования деятельности медицинских кластеров в Российской Федерации.

Исходя из поставленной цели, в задачи исследования входит анализ проблем, связанных с определением административно-правового статуса медицинских кластеров.

Важность обсуждения вопроса о медицинских кластерах обусловлена тем, что законодательство об охране здоровья в отношении медицинских организаций, расположенных в международном медицинском кластере, применяется с учетом особенностей специального

Принципиальный вывод статьи состоит в том, что медицинские кластеры различных типов находятся в поле не вполне однотипного публично-правового регулирования, что вызвано разноплановостью подходов к пониманию и типологизации медицинских кластеров. Соответственно, стоит задача однотипно определить понятие, признаки и структуру всех медицинских кластеров на территории Российской Федерации для выработки специфических подходов к публично-правовому регулированию их деятельности, видя перед собой цель качественного, прорывного развития в сфере медицинской деятельности.

Административно-процессуальная правосубъектность иностранных организаций – это важнейшая правовая категория, определяющая возможность организации иметь, приобретать, осуществлять и исполнять административно-процессуальные права и обязанности, то есть быть субъектом административно-процессуальных правоотношений.

Изменения, внесенные в Конституцию Российской Федерации в 2020 году, а также внешнеполитические факторы (2020–2023 гг.) наложили отпечаток на правосубъектность иностранных организаций в Российской Федерации.

Указанная проблематика обуславливает актуальность изучения административно-процессуальной правосубъектности иностранных организаций. Целью настоящего исследования является определение административно-процессуальной правосубъектности иностранных организаций в рамках административного процесса в целом, включая проблематику ограничения процессуальных прав иностранных организаций, которыми пользуется законодатель и правоприменитель в Российской Федерации.

В связи с указанной целью необходимо отметить следующие задачи: изучение нормативно-правовой и правоприменительной практики, затрагивающей вопросы административно-процессуальной правосубъектности иностранных организаций; выявление путей и способов, с помощью которых законодатель и правоприменитель имеют возможность ограничить административно-процессуальную правосубъектность иностранных организаций.

Вывод настоящего исследования заключается в том, что государство в целом приравнивает административно-процессуальную правосубъектность иностранных и российских организаций. Фактов ограничения административно-процессуальной правосубъектности иностранных организаций, в порядке предусмотренном Кодексом административного судопроизводства Российской Федерации, на момент проведения настоящего исследования не обнаружено. Однако законодатель и правоприменитель используют иные, непрямые пути ограничения, например признание иностранной организации террористической или осуществляющей экстремистскую деятельность.

В статье подымается вопрос о критериях разграничения субъективного права плательщика на налоговую оптимизацию и злоупотребления таким правом. Отсутствие четкости и правовой определенности в данном вопросе приводит к нарушению фискальных интересов государства, вследствие чего бюджеты несут финансовые убытки или нарушаются законные права налогоплательщиков.  Попытка разрешить указанную проблему в рамках судебного правотворчества, безусловно, принесла положительный результат, однако, как показала практика – этого оказалось недостаточно. Целью статьи является определение граней между понятиями «право плательщика на налоговую оптимизацию» и «злоупотребление налоговым правом» с обоснованием закрепления данных положений в Налоговом Кодексе Российской Федерации. Отдельное внимание обращается на причины, способствующие увеличению возможностей плательщика для злоупотребления своим налоговым правом на оптимизацию.

В результате исследования отмечается, что под правом плательщика на налоговую оптимизацию следует понимать уменьшение размера налоговых обязательств посредством правомерных действий лица, включающих использование предоставленных законом прав, связанных с освобождением на законном основании от уплаты налогов, сборов (обязательных платежей), их уменьшением или возмещением. А злоупотребление налоговым правом представляет собой такую форму реализации налогоплательщиком своего субъективного налогового права, когда оно противоречит своему истинному, формально установленному в законе назначению, является вредоносным и влечет за собой необоснованные экономические преимущества перед другими.

Вывод. Реализация права на налоговую оптимизацию – это всегда правомерное поведение плательщика. Основными пределами, за которыми право плательщика на оптимизацию налогообложения переходит в его злоупотребление, являются вредоносность и получение налоговых преимуществ перед другими плательщиками. Вредоносность не является неправомерным или противоправным поведением лица, а свидетельствует о том, что он использует свое право на налоговую оптимизацию с целью достижения другого результата, который не был изначально предусмотрен законодателем при установлении смысла и содержания данного права. Поэтому, злоупотребление налоговым правом не влечет за собой какой-либо юридической ответственности для плательщика, так как он не нарушает нормы налогового законодательства и не выходит за обозначенные законом пределы, за которыми начинается уже налоговое правонарушение (уголовное преступление по ст. ст. 198, 199 УК РФ). Последствия в данной ситуации заключаются только в правовосстанавливающих действиях властвующего субъекта (суда или налогового органа).

Целью настоящей статьи является разработка рекомендаций по совершенствованию правового регулирования аренды земельных участков из состава земель сельскохозяйственного назначения в Российской Федерации. Для достижения указанной цели в качестве задач представляется необходимым обозначить проблемы правового регулирования земельных  арендных отношений в Российской Федерации, провести сравнительный анализ российского и зарубежного законодательства, регулирующего аренду  земельных участков, в том числе из состава земель сельскохозяйственного назначения, выявить недостатки и позитивный опыт в указанной сфере правового регулирования в Российской Федерации и зарубежных государствах.

Цель и задачи работы определили методологию настоящего исследования, в основу которой положен ряд методов, в частности: сравнительно-правовой, конкретно-статистический, формально-логический, диалектический метод познания общественных явлений и процессов.

В результате проведенного исследования автором сформулирован ряд выводов, а также некоторые рекомендации относительно совершенствования российского законодательства в данной сфере. В частности, как в российском, так и в зарубежном законодательстве устанавливаются обязанности арендаторов по охране земель сельскохозяйственного назначения, рациональному использованию земель. Но в странах-членах ЕС государство, на наш взгляд, играет более активную роль в регулировании земельных отношений, предусматривая достаточно строгие требования к аренде земельных участков из состава земель сельскохозяйственного назначения: арендатор должен иметь сельскохозяйственное образование, опыт работы в сельском хозяйстве, проживать в данной местности, обладать необходимыми финансовыми ресурсами для ведения сельскохозяйственного производства. Немало значат также меры экономического стимулирования фермеров-эффективных землепользователей, закрепленные в зарубежном законодательстве. Предлагается внести в российское законодательство ряд изменений с учетом зарубежного опыта регулирования земельных арендных отношений, которые будут способствовать эффективному использованию и охране сельскохозяйственных земель, переданных в аренду.

Целью работы выступает освещение вопроса о соотношении применения гражданских процессуальных норм и норм Кодекса административного судопроизводства РФ при рассмотрении дел о прекращении деятельности религиозных организаций. Нельзя сказать, что это абсолютно новое направление исследований, но практика применения исследуемых норм заставляет дать им должную теоретическую и практическую оценку. Сделана попытка на частном примере осветить более общую проблему соотношения гражданского и административного процессов.

Задачи работы включают в себя иллюстрацию и анализ теоретических, исследований, а также практики применения процессуальных норм в связи с решением вопроса о прекращении деятельности религиозных организаций.

Различные основания прекращения деятельности религиозных объединений могут иметь различную отраслевую природу, однако, судопроизводство по данной категории дел не дифференцировано между нормами ГПК РФ и КАС РФ как в случаях с иными некоммерческими организациями.

Доказывается тезис о том, что разделение процессуальных норм носит вторичный, производный характер от оснований прекращения деятельности религиозных организаций. При этом обращение в суд в порядке ГПК РФ не выступает обязательным условием ликвидации религиозной организации, но может выступать следствием разногласий в органе управления религиозной организацией. Предполагается, что прекращение деятельности религиозной организации можно рассматривать как форму юридической ответственности, носящей скорее публичный, нежели частноправовой характер. Поднимается проблема соотнесения оснований ликвидации и запрета деятельности религиозных организаций с составами административных правонарушений и преступлений.

 Основополагающей целью настоящего исследования является изучение и выявление новых видов антиконкурентных действий на цифровых платформах, выделение предельно нового субъектного состава хозяйствующих субъектов цифровых платформ.

Для достижения указанной цели в качестве задач видится необходимым рассмотреть отечественное и зарубежное законодательство о защите конкуренции; положения доктрины; проанализировать судебную практику по выявлению антиконкурентных действий на цифровых платформах в Российской Федерации и ряде зарубежных стран: Германии, Китая, Японии; определить понятие, значение субъектов цифровой платформы, состав и виды их действий, методы воздействия субъектов цифровой платформы на конкуренцию. 

Для решения поставленных задач в статье использован ряд методов исследования: логический (описание, доказывание, классификация), системно-структурный анализ, сравнительный, статистический, который помогает отделить необходимое от случайного и выявить закономерность процессов, социологический метод – основан на мнениях и оценках экспертов, формально-юридический.

В результате исследования было выявлено, что в Российской Федерации законодательство о защите конкуренции применительно к цифровой деятельности начало движение вперед, чем ознаменовано принятие Пятого антимонопольного пакета ФАС России. Данный нормативный акт закрепил запрет «сетевого эффекта» агрегаторов цифровых платформ, критерий доминирующего положения хозяйствующего субъекта на цифровом пространстве, а также новое условие для сделки экономической концентрации.

Вывод. Указанные меры антимонопольного органа свидетельствуют о гибкости законодательства Российской Федерации под длительно сложившийся процесс цифровизации конкурентных правоотношений. Нововведения позволяют регулировать сложнейшую сферу взаимоотношений – цифровой рынок, который ознаменован двухуровневыми конкурентными правоотношениями: первый уровень отношений, складывающийся между хозяйствующими субъектами, цифровыми субъектами, второй – между составами хозяйствующих и цифровых субъектов. Существенно новые виды антиконкурентных действий позволяют участникам цифровых платформ вмешиваться в законы конкуренции цифрового рынка.

Цель: проследить закономерности развития института неосновательного обогащения под углом зрения складывающейся судебно-арбитражной практики и влияния на нее принципа добросовестности.

Задачи: определить степень разработанности института неосновательного обогащения и перспективное направление развития его норм; увидеть проблему современной судебной практики по делам о неосновательном обогащении в связи с применением к нему правил исковой давности; выделить сущностную идею, которая является основанием для существования и применения норм о неосновательном обогащении; дать научную оценку трудам отечественных цивилистов, разрабатывающих проблему неосновательного обогащения; обратившись к зарубежной гражданско-правовой науке, увидеть то значение и роль, которое в ней отводится нравственным основаниям института неосновательного обогащения, предложить гражданско-правовой механизм защиты потерпевшего в связи с получением выгоды другим лицом без встречного удовлетворения, но при наличии формального юридического основания.

Результаты: разработана концепция развития норм института неосновательного обогащения и практики их судебного применения с позиций принципа добросовестности.

Выводы: доказано, что институт неосновательного обогащения в гражданском праве является одним из сложных, спорных и наименее разработанных в гражданско-правовой теории; проведенный анализ судебно-арбитражной практики показал, что суды главным образом сконцентрированы на формально-юридическом применении норм института неосновательного обогащения и в ряде случае сами судебные решения выступают основанием для получения необоснованной выгоды ответчиком; показано, что современная российская цивилистика не столь активна в разработке проблемы роли нравственных оснований в регулировании отношений, вытекающих из неосновательного обогащения; аргументировано, что основной идеей института неосновательного обогащения является идея справедливости, что должно учитываться как законодателем, так и судами в процессах правоприменения; с учетом возможности обогащения субъектов гражданско-правовых отношений при наличии формального юридического основания, автором поддержана идея введения дополнительного иска, в основу которого  будет положена защита нравственного принципа справедливости в имущественных отношениях.

В уголовном судопроизводстве обеспечение доступа к материалам уголовного дела позволяет получать информацию, необходимую участникам для выстраивания своего процессуального поведения. Доступ к информации облечен в специальную процессуальную форму, имеющую два основных варианта: в процессе досудебного производства и после его окончания. Наиболее существенное значение имеет ознакомление с материалами уголовного дела по окончании предварительного следствия. Но именно этот этап вызывает больше всего вопросов в науке уголовного процесса, сопровождается наибольшими проблемами и трудностями в правоприменении.

Самые острые дискуссии ведутся вокруг сроков ознакомления. Законодатель не ограничил участников в сроке ознакомления и только в случаях явного затягивания такой срок может быть установлен судом по ходатайству следователя.

Отсутствие конкретной длительности срока, наличие оценочного понятия «явное затягивание», значимость самого ознакомления и его результатов для выполнения назначения уголовного судопроизводства, потребовало углубленных научных разработок, результаты которых существенно отличаются в силу разнообразия используемых подходов и избираемых методов.

Цель настоящего исследования – предложения по определению оптимальной длительности процессуального срока ознакомления с материалами уголовного дела при окончании предварительного следствия, полученных на основании анализа предписаний УПК РФ и практики их применения, с использованием методов математической юрислингвистики.

Задачи исследования: теоретический анализ срока ознакомления с материалами уголовного дела по окончании предварительного следствия; обобщение проблем теоретического и практического характера в сфере определения длительности процессуального срока; выдвижение гипотезы о возможности применения методов математической юрислингвистики для решения проблемы определения длительности срока; фактическое применение метода юридического эксперимента для расчета длительности срока ознакомления; оценка результатов полученных математических результатов с позиции назначения уголовного судопроизводства.

Методы исследования: диалектический, математический, лингвистический, аналитический, моделирование, гипотетический.

Результаты: результатом проведенного исследования стали авторские разработки определения оптимальной длительности срока ознакомления с материалами уголовного дела по окончании предварительного следствия.

В статье на основе анализа современных подходов к решению проблемы ресоциализации, социальной адаптации, социальной реабилитации осужденных, анализируются имеющиеся современные тенденции пробации в зарубежных странах. Констатируется значимость системы нормативного правового регулирования института пробации в решении вопросов ресоциализации осужденных. Автором определяется сущность базовых категорий в рамках исследуемой проблематики с акцентом на сегодняшние социально-правовые и криминологические оценки, таких как понятие, принципы, содержание, рассматриваются субъекты пробационного воздействия, методы и формы коррекционного вмешательства, а также категории лиц, нуждающихся в поддержке. Приводится перечень дифференцирующих критериев – правовые традиции, политический режим, географические, национальные, религиозные, психологические факторы, политическая и правовая культура населения, позволяющие раскрыть содержание и отличительные признаки рассматриваемого феномена в странах, принадлежащих к различным правовым семьям. На основе анализа сущности института пробации, содержании коррекционных вмешательств делается вывод о специфичном характере ресоциализационного процесса, его длительности, этапности, последовательности, непрерывности, динамичности, взаимосвязанности действий субъектов, к компетенции которых отнесены вопросы попечительства и поддержки правонарушителей. Автором подчеркивается важность вариативности, индивидуальности мер социально-экономического, медицинского, воспитательного, педагогического, правового характера, применяемых при ресоциализации, социальной адаптации правонарушителя, при этом акцентируется внимание на возможных путях оказания услуг государством по предоставлению помощи, направленной на восстановление личности и осуществление контроля над его поведением.

Опираясь на результаты проведенных исследований, выделенные в ходе анализа стороны рассматриваемого феномена, сформулированы его наиболее существенные отличительные признаки: урегулированность нормами права; самостоятельность института для национальной системы права; составной характер правового института пробации; широкий перечень функций и форм ресоциализационного воздействия на клиента пробации; характер оказания услуг (как на возмездной, так и безвозмездной основе); широкий круг заинтересованных министерств и ведомств, интегративный характер участия различных институтов, помощь волонтеров, общественности; клиентцентричный подход к каждому правонарушителю с целью достижения индивидуального результата; эффективное распределение усилий субъектов правоприменительной деятельности; экономия материальных средств; волеизъявление и осознанное желание пробационера к ведению социально одобряемого образа жизни; открытость функционирования института пробации при поддержке гражданского общества и гражданской инициативы.