В данной статье рассказывается о статусе и развитии прецедентного права в теории и судебной практике Китая (КНР). Прецедентное право отражает новую тенденцию развития правовых семей. В современной правовой системе КНР юридическая сила прецедента официально не признана, но Руководящие судебные дела Верховного народного суда и Верховной народной прокуратуры КНР имеют аналогичное значение, как и правовой прецедент в системе общего права. Они безусловно оказывают влияние на судебную практику.

Рассматриваются судебные органы феодального Пскова и один внесудебный примирительный орган. Судебные органы феодального Пскова аналогичны судебным органам западноевропейских стран феодального периода. Традиционных для европейских стран медиативных процедур в феодальном Пскове не наблюдается. В статье отыскиваются причины отсутствия медиативных примирительных процедур в Российском средневековом обществе. Они состоят в слабом развитии предпринимательства, где как раз и нужны примирительные досудебные процедуры.

Статья посвящена рассмотрению важного этапа регионального правотворческого процесса - стадии законодательной инициативы. По результатам исследования предлагается новая редакция соответствующих статей Устава Краснодарского края, обосновывается целесообразность наделения правом законодательной инициативы представителей Краснодарского края в Совете Федерации.

В статье анализируются планируемые изменения Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ), которые должны затронуть отношения общей долевой собственности. Автор описывает попытку структурных изменений ГК РФ, введения новых правил заключения межсобственнических соглашений, нового способа защиты преимущественного права покупки, легализацию дробления единоличного права собственности, а также доли и некоторые другие.

Статья посвящена исследованию информации в контексте особенностей ее нормативного закрепления с учетом актуального перечня объектов гражданских прав (в соответствии с положениями Гражданского кодекса Российской Федерации).

Статья посвящена анализу эволюции института действия уголовного закона в пространстве через призму дореволюционного, советского и постсоветского законодательства. При этом основной смысловой акцент сделан на Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 г., как одной из первых отраслевых кодификаций советского социалистического права в целом. Отмечается, что указанный нормативный правовой акт аккумулировал в себе весь дореволюционный опыт регламентации действия уголовного закона в пространстве, придав ему более лаконичную и емкую форму внешнего выражения. Констатируется также, что названный памятник права послужил в данном отношении логическим «мостиком» и нормативной базой для всех последующих уголовных кодексов советского (1922 г., 1926 г., 1960 г.) и постсоветского (1996 г.) периодов. В итоге формулируется вывод, что процесс приобретения рассматриваемым институтом своего современного уровня носил постепенный и накопительный характер, знаменуя собой прогресс и преемственность в области российского уголовного права в целом.

Статья посвящена проблемным вопросам нормативного регулирования уголовной и административной ответственности в сфере медицинской деятельности. Автором сделан акцент на характеристике элементов смежных составов преступлений и административных правонарушений в медицинской сфере. Высказывается идея о необходимости в одних случаях декриминализации, а в других напротив криминализации общественно опасных деяний в медицинской сфере. Указанные идеи связываются с целями уголовного законодательства и целями законодательства об административных правонарушениях, и, самое главное - с целью охраны здоровья граждан. Обращается внимание на неоднозначность подходов к конструированию родовых объектов составов преступлений и административных правонарушений в сфере медицинской деятельности.

В статье анализируются нормы уголовного закона России, содержащие указание на административную преюдицию, и в зависимости от условия наступления уголовной ответственности они классифицируются на три группы. На примере смоделированных ситуаций доказывается, что формулировка с указанием на период так называемой административной наказанности, является менее предпочтительной, поскольку противоречит принципу равенства граждан перед законом. В связи с этим предлагается использовать во всех преюдициальных статьях Уголовного кодекса Российской Федерации словесную конструкцию «привлечение лица за совершение аналогичных деяний к административной ответственности».

Статья посвящена уголовно-правовому анализу основного состава преступления, предусмотренного ст. 279 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ), относящегося к числу дискуссионных. Указываются противоречие между сущностью закрепленного в ст. 279 УК РФ уголовно-правового запрета и названием гл. 29 УК РФ. В статье доказывается, что объектом мятежа следует признавать конституционный строй и территориальную целостность РФ, при этом мятеж как преступление должен обладать рядом объективных и субъективных признаков, а именно: значительная группа лиц; совершение насильственных действий; наличие оружия; отказ подчиниться требованиям властей, а к субъективному признаку относится указанная в законе цель. Цель изменения конституционного строя предполагает трансформацию системы социальных, экономических и политико-право¬вых отношений, устанавливаемых и охраняемых Конституцией РФ и другими конституционно-правовыми актами государства. Цель нарушения территориальной целостности охватывает либо нарушение суверенитета (в частности, обеспечения целостности Российской Федерацией и неприкосновенности своей территории), либо федеративного устройства Российской Федерации. В статье предлагается новая трактовка состава преступления.

Домашнее насилие это актуальная проблема современных государств, решение которой обуславливает принятие разнообразных мер социального, управленческого и правового характера. Европейскими государствами, США, Канадой, некоторыми странами ближнего зарубежья такими, как Грузия, Казахстан, Киргизия уже приняты законы о профилактике семейно-бытового насилия. В России правовое регулирование отношений, возникающих в сфере профилактики семейно-бытового отсутствует. Нормы и институты, которые регламентируют отдельные аспекты профилактики домашнего насилия находятся в законодательстве относящемуся к различным отраслям права. На современном этапе идет процесс конструирования основных принципов и положений, ведется активная работа по созданию отдельного нормативного правового акта. Научной общественности известны два законопроекта - Государственной Думы РФ № 1183390-6 2016 года и Совета Федерации 2019 года, ознакомиться с содержанием которых можно на соответствующих сайтах. Изучение указанных законопроектов позволяет выявить проблемы законотворчества и сформулировать ряд замечаний к понятийному аппарату, к предлагаемым основаниям применения мер индивидуального профилактического воздействия, некоторым формам превентивного воздействия.

В статье осуществлен исторический экскурс процесса возникновения и становления института условного осуждения. Отмечено, что в первых источниках советского уголовного права лишь упоминалось об условном осуждении. Порядок его назначения и сроки не определялись. Впервые в российском законодательстве особенности условного осуждения были раскрыты в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 г. Однако в науке уголовного права целесообразность применения названного института еще некоторый период воспринималась неоднозначно. В связи с этим автором были проанализированы различные доктринальные положения с учетом видения особенностей законодательной регламентации института условного осуждения в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 г. и практики его применения. Кроме того, проведен сравнительно-правовой анализ положений названного источника и содержания статей 73, 74 УК РФ с точки зрения преемственности и перспектив оптимизации современного уголовного законодательства. Сделан вывод о целесообразности законодательного закрепления дефиниции условного осуждения в ст. 73 УК РФ.

Статья посвящена фундаментальной категории уголовного права - общественной опасности. Выявлена связь между законодательным подходом к пониманию общественной опасности и политическим курсом государства, а также главенствующей в определенный период времени школой права. Установлено, что общественная опасность при становлении советского государства была в большей степени законодательно регламентирована, чем в Уголовном кодексе Российской Федерации 1996 г. Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г. раскрывали содержание данной категории как применительно к деянию, так и личности совершившего преступление. Идеологически обусловленная цель - борьба с классовыми врагами - предопределила законодательное видение общественной опасности в большей степени именно применительно к личности преступника. В свою очередь, действующий уголовный закон ориентирован на общественно опасное деяние, однако не раскрывает качественную и количественную характеристики данной категории. Такая трактовка даётся Пленумом Верховного Суда РФ, однако анализ его обобщений судебной практики позволяет сделать вывод о чрезмерном гуманизме к преступникам.

В статье анализируются предусмотренные в Руководящих началах по уголовному праву 1919 года лечебные меры и меры предосторожности, являющиеся прообразом иных мер уголовно-правового характера, регламентированных в действующем уголовном законодательстве Российской Федерации. Автор прослеживает эволюцию названного уголовно-правового института в наиболее значимых источниках отечественного уголовного права - Руководящие начала, Уголовные кодексы РСФСР 1922 г., 1926 г., 1960 г., Уголовный кодекс РФ 1996 г. В статье показано, как постепенно расширяется и совершенствуется система норм, регулирующих принудительные меры медицинского и воспитательного характера, трансформируется конфискация имущества - из вида наказания в Руководящих началах и советских кодексах 1922, 1926 и 1960 гг. в иную меру уголовно-правового характера в УК РФ 1996 г., увеличивается их количество (в частности, за счет судебного штрафа в действующем уголовном законе). Завершая рассмотрение, автор заключает, что лечебные меры и меры предосторожности, о которых речь шла в Руководящих началах 1919 г., сформировали абрис института иных мер уголовно-правового характера, предусмотренного ныне в Уголовном кодексе РФ 1996 г.

В статье рассматриваются признаки, определяющие сущность прикосновенности в современном российском уголовном праве. Дана юридическая характеристика прикосновенности к преступлению, изучены критерии разграничения прикосновенности к преступлению и соучастия в преступлении. Установлено, что отправной точкой для понимания прикосновенности к преступлению является констатация того, что прикосновенность - это деяние, производное от основного (предикатного) преступления, вторичное по отношению к нему. Социально-юридическая сущность прикосновенности к преступлению предопределяется двумя узловыми аспектами. Во-первых, прикосновенность всегда является подчиненной по отношению к основному преступлению, производной от него, что проявляется в генетической, функциональной и квалификационной зависимости. Во-вторых, прикосновенность к преступлению, в отличие от соучастия и иных форм совместного причинения вреда, представляет собой самостоятельное деяние.

В статье рассматриваются институт защитных зон объектов культурного наследия, причины побудившие законодателя ввести его, сравнительный анализ рассматриваемого института в региональном и федеральном законодательстве, возникающие в правоприменительной деятельности проблемы и возможные пути их разрешения.

В статье дан анализ современного состояния гражданского судопроизводства с акцентом на реформу судебной системы России, начатую в 2018 г. и связанную с созданием кассационных и апелляционных судов общей юрисдикции. Создаваемая система судов общей юрисдикции оценена автором через принцип доступности гражданского судопроизводства, который признан ключевым в процессе дальнейшего совершенствования структуры судов. Предложено законодательное закрепление доступности гражданского судопроизводства в системе существующих принципов, а также ряд иных нововведений в гражданское процессуальное законодательство.